Друг. Любовник. Муж. 2 часть - Александра Сергеевна Седова

Беру в руки подушку и в него кидаю. Шутки он мне тут шутит. Как много нам ещё предстоит узнать друг о друге. Он ещё не ушёл, а я уже хочу чтобы скорее вернулся. Кит подушку ловит, обратно на кровать кидает, подмигивает, в прихожую уходит. Вот так просто, оставляет меня одну. Встаю и следом иду, догоняю его у двери, за шею обнимаю, в губы целую. Пахнет от него приятно, утренним одеколоном и духами. Он меня обнимает, на поцелуй отвечает. Мне нравится с ним целоваться, не хочу чтобы уходил. Хочу целовал как можно дольше.

– Мне пора.-шепчет мне в губы, улыбается.

– Я тебе этого не прощу.-отвечаю. Строю на своем лице крайнее возмущение, отпускаю его.

– Я умею извиняться.-заявляет самоуверенно. Телефон из кармана достает, на экране входящий от Заура светится. Трубку берет, к уху прикладывает.– Кот, я уже еду.-говорит, из квартиры выходит.

Адик уже у порога сидит, чуть следом за ним не вышел. Думал он его с собой гулять возьмёт. Вздыхаю, иду одеваться. Надо выгулять этого неугомонного парня, иначе не отстанет.

Выходим с ним из подъезда, направляемся к скверу, там места побольше ему побегать. И красиво к тому же. Клёны яркие, сосны зелёные, даже несколько пожелтевших дубов. Все цвета осени в одном месте собраны. В хорошем месте Никита квартиру купил. Мне здесь нравится. Уже представляю как буду в этом сквере с коляской и Адиком гулять. Там даже небольшая кофейня есть, чтобы мне не так скучно было круги по территории наворачивать. И фонтан небольшой, с яркими живыми карпами. Иду погруженная в свои мысли, сама себе улыбаюсь. Вроде бы всё налаживается. Душа не болит больше. О Дане думать не хочу. Ещё не готова к этим мыслям вернуться, чтобы окончательно точку поставить. Не знаю ничего про него. Парни молчат, ничего не рассказывают, и я не спрашиваю. Так лучше для всех. Почти дошли до сквера, Адик шагу прибавляет, не терпится там всё обнюхать. Заходим на территорию, и как будто не в городе. Тихо, спокойно, кругом деревья, и кажется что даже воздух чище. В сквере никого нет, отпускаю Адика с поводка. Люди здесь появятся только к обеду. Да и он у меня парень воспитанный, без команды не двинется, если кто мимо проходить будет.

– Кира Андреевна.-слышу посторонний мужской голос со стороны дороги.

Оборачиваюсь, вижу одного из моих надзирателей. Я уже и забыла о том что Максим ко мне нянек приставил. Хорошо прятались это время.

– Че надо?-спрашиваю с наездом в голосе. Бесят они меня. Лучше бы и дальше сидели в своих кустах, ну или где они там обычно прячутся, и не высовывались.

– С вами поговорить хотят, пройдите пожалуйста к машине.-говорит мужчина в чёрном костюме, ближе ко мне подходит. Вроде вежливо говорит, а голос звучит угрожающе, как будто у меня выбора нет.

– Кто?-удивляюсь. Неужели Бадаев настолько возомнил себя царём, что даже сам подойти не может. Гонцов за мной посылает.

– Увидите.-отвечает строго. Голос грубый, противный.

Смотрю на Адика, жалко его снова на поводок цеплять и тащить обратно к дороге, он так увлеченно кусты обнюхивает, с листьями играется. Выдыхаю и иду следом за этим громилой, только скажу Бадаеву чтобы отвалил и обратно вернусь, Адик и не заметит. К тому же с дороги хорошо сам сквер видно, от машины за ним проследить смогу.

Подхожу к серой хонде, за рулём второй мужик сидит. Мотор заведён, словно ехать прямо сейчас собирается. Кроме него в машине никого нет. Настораживаюсь.

– Я не поеду никуда.– говорю.– У меня собака гуляет. Передайте вашему начальнику что он козёл, и пусть уже отвалит!– разворачиваюсь чтобы уйти, а тот что рядом, дверь быстро открывает, внутрь меня толкает и рядом усаживается. За плечи обнимает одной рукой, чтобы не дергалась. Сжимает сильно. Весом своим давит. Паниковать начинаю. Не могу я уехать, там Адик в сквере остался! Страшно становится. Бью его в живот со всей силы, ору как ненормальная, чтобы выпустили немедленно, уголовным кодексом угрожаю. А он на мои крики не реагирует. Бегемот. Ему мои удары, как слону дробина. Смотрю в окно, вижу как Адик к дороге бежит. Сердце сжимается, его же машина может сбить!

– Пусти говорю!– кричу во всё горло, бью его со всей силы в нос. Удар у меня поставленный, сразу нос ему разбила, кровь хлынула. Дергаю дверь, выбежать хочу, Адика перехватить. Машина с места трогается, несётся на всех парах, мотор ревёт. Мужик с разбитым носом матерится, орет, ругательствами меня покрывает. Дверь обратно захлопывает. А у меня слезы наворачиваются, как представлю что с моей собакой может случится…

– Я убью тебя!– снова ору, хватаю водителя за шею, ногтями впиваюсь.

Он руль дёргает, машина по проезжей части из стороны в сторону мечется, едва в аварию не попали.

Второй в себя приходит, руки мои одергивает, смотрит в лицо яростным взглядом, что страшно становится.

– Если не угомонишься, я сам тебя угомоню!– рычит угрожающе. И я ему сразу верю. Затихаю, в заднее окно выглядываю. Хоть бы с Адиком ничего не случилось! И я как на зло телефон с собой не взяла, чтобы Никите позвонить или полицию вызвать.

Жду когда приедем, представляю как Максу глаза выцарапаю. Заставлю его лично все дворы прочесывать, Адика искать. Если с ним что-то случится, точно убью. Сама за себя не отвечаю. И что это за нововведения такие, Максим этих людей нанял для того чтобы меня оберегать! Они либо совсем тупые, раз не понимают, какой вред наносят, либо, это не Максим их послал. Сердце в груди стучит как отбойник. По настоящему страшно стало. Кто тогда, если не Максим? И куда они меня везут? В окно выглядываю, пытаюсь сообразить. Вижу что за город направляемся. Вздыхаю нервно. Надеюсь в багажнике нет лопаты. Мысленно себя ругаю, зачем вообще пошла с ним к машине?! Дура!

Едем долго, мамину деревню проехали и дальше по трассе. Ожидание неизвестности дико пугает. Пыталась несколько раз воззвать к истокам разума, давить на жалость, просила чтобы остановили машину и я могла в туалет сходить. Думала смогу сбежать, если остановятся. Но все тщетно. Они на мои слова не реагируют. Радио «Шансон» по громче сделали, чтобы не слышать моего голоса. Спустя четыре часа привезли меня в заброшенную деревушку. Асфальта нет, жилые дома можно по пальцам пересчитать и живут в них одни старики. Хоспис, а не деревня. Машину остановили в самом конце, у старого зелёного облупившегося дома